За облаками — солнце [1982] - Наталья Федоровна Кравцова

полеты. Оле дали группу учлетов и зачислили в звено Феди Бобровника. Всегда спокойный, доброжелательный, весь наглаженный и сияющий, он сразу же окружил Олю вниманием и заботой. Провожал домой, дарил цветы, приглашал в театр. Оля не ходила с ним ни в кино, ни в театр, отвергая его ухаживания, и Федя искренне огорчался, но упрямо продолжал ухаживать за ней.

— Не ходи ты, Федя, вокруг меня. Я замужем!

— Та неправда… Покажи документы! Я ж знаю — ты не зарегистрирована.

— Ну так что ж! Все равно замужем!

Однако он настойчиво и ласково убеждал ее:

— А почему он не едет за тобой? Значит, не очень стремится к своей жене… А чем я тебе плох?

— Не надо, Федя!

А Степа писал из Полтавы чуть ли не каждый день. В домике возле самого аэродрома он снял уютную чистенькую комнатку для себя и для Оли, надеясь, что она хоть ненадолго приедет к нему, и все в аэроклубе знали, что Степа ждет жену. Сам он приехать в Ленинград не мог — не было ни денег на билет, ни разрешения от начальства. В Полтаве, как и в других аэроклубах, парашютов не хватало, подготовка парашютистов задерживалась, однако Степу использовали как летчика-инструктора, и он, охотно обучая парней летать, одновременно экспериментировал, пытаясь ввести ускоренные методы обучения. Правда, денег ему пока не выдавали в ожидании парашютов и окончательного оформления. В каждом письме он звал Олю к себе, жаловался, что страшно скучает и тоскует без нее…

Перечитывая Степины письма, Оля страдала и не знала, как поступить: ехать к нему она не могла — ведь ей уже поручили работу. Оставалось только ждать, когда Степа обучит в Полтаве группу парашютистов, и у него появится замена. Тогда он мог бы перевестись в Ленинград.

Утром полеты начинались рано — в четыре часа. Оле дали комнату в том же доме, где жили Аркаша, Федя и другие инструкторы, прямо напротив Аркашиной комнаты — дверь в дверь.

Приступив к инструкторской работе, Оля вскоре поняла, что быть инструктором не так просто, как ей казалось. С первой же группой учлетов начались сложности.

Группа состояла из гонщиков-мотоциклистов. Все — из городского мотоклуба. Одиннадцать взрослых парней на пять-шесть лет старше Оли, крепкие, уверенные в себе, уже прошедшие армейскую школу жизни. На аэродром они приезжали все вместе, на мотоциклах, окрашенных в разные цвета — у каждого гонщика свой цвет. Появлялись одновременно, — въезжали строем, с шиком, дав полный газ, так что земля гудела и сотрясалась…

Оле это нравилось. С ребятами она шутила, смеялась, они катали ее, учили ездить на мотоцикле. Во время полетов она держала себя с ними просто, по-товарищески, не требуя от них особой дисциплины, и они в свою очередь, обращались с ней вольно, называя по имени.

Наблюдая все это, Федя однажды сказал ей:

— Слушай, радость моя, ты бы построже с ними. Хохочешь все… Скачешь как козочка! Это же несолидно.

— Ну и что? Они молодцы, летают хорошо!

— И потом — эти поездочки на мотоцикле…

— Ладно тебе, Федя! Чего ты ко мне придираешься? В чем я виновата?

— Я не придираюсь, а говорю тебе как командир звена.

— Что мне — смирно стать?

— Фу ты, Ольга, я же тебе серьезно!..

Оля продолжала ездить с гонщиками. Научившись сама гонять так же, как они, стала мечтать о собственном мотоцикле. Учлеты возили ее домой и на аэродром, приглашали в мотопоходы.

Командир отряда как-то отозвал Олю в сторону и с мрачным видом начал делать ей выговор:

— Ямщикова, ты почему распустила своих учлетов? Никакого порядка — гудят, носятся, как ошалелые… А сама забыла, что ты — инструктор! Хиханьки-хаханьки… Очень просто ты с ними, панибратски. Не годится так, Ямщикова! Не станут они уважать тебя. А полеты — дело серьезное!

Однако Оля в свои девятнадцать лет не могла понять, почему нужно строго, а не просто, по-дружески — ведь ребята все взрослые, хотят летать. И она продолжала учить их по-своему, не сковывая их инициативы в воздухе, доверяя им. Правда, они иногда пользовались этим и своевольничали, отходя от программы, но она не видела в этом ничего страшного.

Случилось так, что однажды вечером, проходя мимо ангара, куда ее гонщики зарулили самолет, Оля услышала голоса. Кто-то назвал ее имя, и она невольно остановилась.

— …Кто — Лелька! Какой из нее инструктор! Хохотушка, глупая девчонка!..

— Да, влипли мы с ней. Чему она может научить? Сама только школу кончила — мы у нее первые.

Оля стояла у ангара ни жива ни мертва. Так вот как они думают о ней! А она-то, дуреха… Запросто с ними, без всякой строгости…

— Может, откажемся от нее, попросим мужика? А то дело дойдет до фигур — перебьемся все…

— Подожди, посмотрим.

— А чего ждать?..

Расстроенная, Оля поспешила уйти от ангара. Дома не ужинала, весь вечер сидела, думала, даже всплакнула… Было обидно — никак она не ожидала такого к ней отношения…

Нашла Аркашу, рассказала ему обо всем.

— Дураки они, твои гонщики! Не расстраивайся, Олюшка… Ты с ними попробуй официально. Поучись у Веры Стручко, посмотри, как она умеет — у нее учлеты ходят по струнке: «Разрешите, товарищ инструктор!» «Есть, товарищ инструктор!»

Все это Оля знала. Но то была Вера — гордая красавица с железным характером, умеющая повелевать. Учлеты уважали ее, слушались и даже боялись. Не дай бог, если приказание Веры не будет выполнено! Достаточно одного ее взгляда — и учлеты трепетали от страха.

А сможет ли так она, Лелька?..

На следующее утро гонщики, приехав на аэродром, не узнали своего инструктора: ни на кого не смотрит, не улыбается, лицо хмурое…

— Привет, Лелечка! — издали поздоровался с Олей старшина группы, он же предводитель гонщиков, Сергей Бондаренко.

— Подойдите ко мне, учлет Бондаренко! — сказала сурово Оля.

— Чего? — не понял тот.

Гонщики переглянулись: что это сегодня с ней?

— Подойдите! — повысив голос, приказала Оля.

Бондаренко широко улыбнулся, подошел и весело спросил:

— Шутите, Леля? Может, прокатить вас?

— Постройте группу и поздоровайтесь как следует!

— Давайте лучше полетаем! — предложил один из гонщиков.

— Вы что-то не в духе, Лелечка, сегодня… — сказал другой.

Покраснев, она, не повышая голоса, с расстановкой повторила:

— Старшина, постройте группу!

Когда учлеты выстроились перед ней, Оля с мрачным видом поздоровалась со всеми:

— Здравствуйте, товарищи учлеты!

Посмеиваясь, гонщики вразнобой ответили:

— Здравствуйте… Привет… Здравия желаем…

— Плохо! — заключила она. — А ну, еще раз — как положено! Здравствуйте, товарищи учлеты!

И подумала, что до тех пор будет с ними здороваться, пока они не